Алексей Бирков: «Необходимо поднять престиж рабочего-строителя» Свежий номер

Уникальный памятник конструктивизма 1930-х годов

— Алексей Юрьевич, над какими интересными объектами вы сейчас работаете?

— Мы занимаемся реконструкцией выдающегося памятника советской архитектуры — комплекса зданий студенческого общежития «Дом-Коммуна» Московского института стали и сплавов, построенного в 1929–30 гг. в стиле советского модернизма и ставшего для тех лет воплощением идеи жилища нового типа. Это громадное семиэтажное здание длиной 200 м при ширине всего 7,2 м. Посередине каждого этажа — коридор, а по бокам — жилые ячейки 2,6×3 м, чем-то напоминающие купе поезда. Комнатки, рассчитанные на двух «пассажиров», вмещали пару кроватей с тумбочками и один откидной столик. Даже двери открывались, как в купе, а окна из ячеек смотрели не только на улицу, но и в коридор. Дескать, советским людям скрывать нечего!

В этом году мы сдадим первую очередь комплекса. Реконструируя спальные корпуса, мы сделали их более просторными и пригодными для жизни. С санузлами, душевыми и, конечно, без окон в коридор. Студентам там будет комфортно. Однако эпоха была любопытная, и для исторической памяти мы шесть жилых ячеек восстановили в прежней комплектации.

Пальма Брежнева

— Ещё очень интересный проект, которым сейчас занимается СМП-1, — строительство Фондовой оранжереи Главного ботанического сада Российской академии наук. Объект уникальный и необычный с точки зрения своей конфигурации: три блока каплевидной формы, наползающие один на другой. Металлический каркас, а стены и покрытие — стеклянные. Полезная площадь 6 тыс. кв. м, высота 33 м. Изначально каркас монтировали финские строители ещё в 1991 г. Потом на долгие десять лет работы замерли. Снег, дождь, перепады температур — всё это не лучшим образом сказывалось на незащищённых несущих конструкциях. Мы пришли туда в 2001 г. Государство стало выделять 3–4 млн. руб. в год для поддержания сооружения в приемлемом состоянии для будущего строительства. Через несколько лет эту ситуацию совместно с Академией наук и руководством ГБС удалось переломить и добиться нормального финансирования. Финский каркас был пересчитан, провели испытания макета в аэродинамической трубе. В результате пришлось делать усиление всего каркаса. Сейчас все надежно. Две очереди уже введены. Оранжерея разбита на залы для разных климатических поясов, так вот тропический, субтропический и еще несколько отделов уже функционируют. Рассчитать температурные режимы, освещение и влажность для каждого пояса было непросто, потому что помещения огромные. Представьте себе только высоту десятиэтажного дома!

Интересная история связана с заказанной проектировщикам высотой оранжереи. Почему именно 33 м? Во время одного из своих визитов в СССР Фидель Кастро подарил Л.И. Брежневу пальму, которую передали на хранение и содержание в Главный ботанический сад. Когда она вымахала под потолок в невысокой старой оранжерее, её положили на бок. Ботаники просто не знали, что с ней делать. И тогда решили при проектировании новой оранжереи учесть максимальную высоту у таких пальм на их исторической родине — 32 м, поэтому финнам в 1989 г. и заказали проект с такими параметрами. Пальма Брежнева до нынешних времен не дожила, но заданные размеры остались.

В пустыне

— Вы занимаетесь масштабными и интересными объектами, а с каких строек всё начиналось?

— С более масштабных и интересных! После окончания института мне очень хотелось попасть в Сибирь на большую стройку. Но, к сожалению или к счастью, туда не оказалось направлений. И я вместе с товарищем-сокурсником распределился в Бухарскую область Узбекистана, а конкретно — в Учкудук. В пески — самое сердце пустыни Кызылкум. Летом в полдень температура поднимается до 50 градусов жары, ночью воздух немного свежее, +30 °C. Но человек ко всему привыкает, особенно по молодости и когда есть любимое дело. Жили мы поначалу в вагончиках и трудились с восьми утра до восьми вечера. С личным временем особо не считались, если надо — и по субботам-воскресеньям выходили. Строили горно-обогатительные заводы по добыче урана, знаменитого заравшанского золота, а кроме этого и сам Учкудук: жилые дома, детские сады, школы. Кстати, никогда даже не возникало желания попробовать найти золото. Интересы были совершенно другие.

Слово Божие

— Есть у вас реализованные проекты, если можно так сказать, для души?

— Да. Причём для души по большому счёту. Десять лет назад мэр Троицка Владимир Найденов принял решение восстановить старинную церковь Иконы Тихвинской Божьей Матери и попросил меня этим заняться. От храма практически ничего не осталось: колокольня и купола взорваны, а над оставшимся кирпичным периметром достроен второй этаж с жилыми квартирами, в них до самого начала строительства жили люди. Некоторых мэру пришлось уговаривать переехать в современные квартиры. Мы тем временем отыскали одну-единственную фотографию этой церкви — ни о каких сохранившихся чертежах речи не шло. Аккуратно разобрав послереволюционные стены и крышу, мы добрались до старинной кирпичной кладки. Я хотел максимально сохранить то, что осталось. По фотографии и оставшейся кладке талантливый архитектор из Троицка воссоздал былые размеры и пропорции храма. Фактически мы строили и церковь, и колокольню заново по рисункам архитектора. Полностью за счёт своих ресурсов. Словом Божием помогал местный настоятель о. Николай. Теперь эта красавица-церковь радует взор жителей Троицка и мою душу.

— Строительство храмов — работа сложная и специфическая. Значит, у вас есть люди, знающие секреты старых мастеров?

— Мы подошли к этому делу индустриально. Тщательно изучив все нюансы строительства храмов по сохранившимся проектам церквей тех лет, мы изготовили объёмный металлический каркас и уже в него делали кладку. Без профессионалов такое было бы невозможно. Практически половина инженерно-технических сотрудников нашего предприятия — из Учкудука, коллеги с моих первых строек. Они составляют костяк СМП-1. Молодёжь учится у них, но её явно недостаточно. Мы не в состоянии на своём уровне решить задачи, которые под силу лишь государству. Не могу не перейти от частного к общему. К сожалению, сейчас практически в любой организации исчезло такое понятие, как преемственность поколений. Прежде новый сотрудник, перенимая опыт у старших товарищей, видел обозримые реальные перспективы: сегодня ты мастер, завтра — прораб. Сейчас мало крупных индустриальных предприятий, нет прежних громадных строек, а ведь именно это — кузница кадров. Только оттуда выходили люди с таким солидным багажом, что могли ВСЁ! К примеру, наше предприятие испытывает трудности с ростом объемов не из-за отсутствия заказов, а из-за отсутствия кадров. Мы можем воплощать в жизнь не менее интересные проекты, чем те, о которых я рассказал, но не хватает квалифицированных руководителей строек.

Также остро стоит проблема высококлассных каменщиков, штукатуров и других строительных рабочих. Необходимо на общегосударственном уровне повышать престиж рабочего любой специальности. Нельзя из школьных стен выпускать ребят в пустоту. Государство должно продумывать грамотную систему профориентации и регулировать потребность в той или иной профессии, чтобы человек к 18–20 годам становился специалистом. Надеюсь, что в этом направлении всё же будут приняты необходимые решения. И чем раньше, тем лучше!